Змей который ест сам себя?

С движением Солнца связывает этот символ также Макробий.

Уроборос

Змея (дракон), свернувшаяся в кольцо и заглатывающая свой хвост или, по великолепному выражению Мартинеса Эстрады, «начинающаяся с конца своего хвоста».

Широко распространенный символический образ, указывающий, что в постоянном повторении концу соответствует новое начало, что окончание пути или процесса означает начало нового.

Изображение Змеи, кусающей собственный хвост, впервые обнаружено 1600 лет назад в Египте.

Вместе с уроборосом часто изображаются Альфа и Омега.

• олицетворение вечного движения и циклической природы Вселенной;
• создание из уничтожения;
• Единство и Бесконечность, не имеющей ни начала, ни конца,
• аналог китайской монады (Монада — понятие, обозначающее в различных философских учениях основополагающие элементы бытия) Ян и Инь (Тай-Ки),
• цикл смены

дня и ночи, времен года, жизнь и (из) смерть(и),

• вечное повторение, единство противоположностей;
• небо и земля, добро и зло;
• «Мой конец — это мое начало»;
• отсутствие дифференциации, неделимость;
• совокупность всего, изначальное единство, самодостаточность.
• «вечное возвращение»,
• круговорот времен, гибели мира и нового сотворения, умирания и нового рождения,

Изображение змея из «Создания золота» Клеопатры. Библиотека Марчиана (MS Marciana gr. Z. 299). Из Berthelot M. Collection des anciens alchimistes grecs. Paris, 1887. P. 132. Fig. 11.

Почему змей кусает себя за хвост

Среди памятников Исторического музея, относящихся к эпохе бронзового и раннего железного веков, встречается большое количество оружия и предметов культа с изображением змея. Примером этого может служить ритуальный бронзовый кинжал из Галичского клада с рукоятью, украшенной изображением головы змеи, или топор из Кобанского могильника, на поверхности которого выгравировано изображение извивающегося змея.

Кинжал из Галичского клада. Рубеж III-II тыс. до н. э. Россия, Костромская обл. С. Туровское. Топор с изображениями змей. 9 — 7 вв до н.э.
Россия, Терская обл., Владикавказский округ, Кобан

Такая популярность змея не случайна, поскольку его изображение является одним из древнейших символов. Человек постоянно сталкивался с этим животным и видел, насколько оно опасно. Из-за образа жизни и среды обитания змей в различных мифах связывался с «нижним миром», с плодородной землёй, водой, дождём, а также с женской производящей силой и мужским оплодотворяющим началом.

В экспозиции Исторического музея представлено одно особенное, удивительное украшение — небольшая округлая подвеска диаметром 1,8 см, а толщиной всего 20 мм, обнаруженная в ходе раскопок археолога В. П. Шилова могильника Ергени в Калмыкии в 80-е гг. XX в. Подвеска датируется серединой III тыс. до н. э. Нижняя часть кольцевидной подвески представляет собой небольшую вытянутую голову змеи, которая обхватывает своей пастью собственный хвост. Археологи считают, что эта подвеска служила украшением головного убора умершего. Но если учитывать отношение древнего человека к змее как к существу опасному и порой наделённому сверхъестественными способностями, можно предположить, что подвеска могла играть роль не только украшения, но и оберега, защищавшего покойного в загробном мире.

Кольцевидная подвеска в виде змеи. Середина III тыс. до н.э. Могильник Ергени, Приозёрный район, Республика Калмыкия.

Изображение кусающего себя за хвост змея очень популярно в мировой культуре, а сегодня его часто можно встретить и в повседневной жизни: в кино, на татуировках, в художественной литературе и т. д. Исследователи нового времени часто называли такое изображение «уроборос» на греческий манер (по-древнегречески οὐροβόρος: слово οὐρά обозначает «хвост», а βορά «еда»).

Когда возник подобный образ змея, какой смысл вкладывали в него древние люди и одинаково ли он интерпретировался в различные эпохи?

Долгое время считалось, что самые ранние подобные изображения относятся ко времени 3–3,5 тыс. лет назад и что их можно найти в культуре древних египтян. Так, в Египетской мифологии имеется представление о божестве Мехен — змее, который окружал солнечного бога Ра в момент его путешествия по подземному миру и защищал его. Однако изображение свернувшейся в круг змеи может встречаться и в других контекстах. Например, когда она огораживает своим телом существ из загробного мира, являясь преградой, не выпускающей чего-либо за свои пределы. Следует отметить, что в данном случае хвост змеи зачастую изображался не в самой пасти животного, а рядом с ней. Соответственно, в Древнем Египте подобный образ змея олицетворял защитный периметр, барьер, который в зависимости от контекста как оберегает то, что он окружает, так и наоборот защищает внешний мир от существ, заключённых внутри круга, созданного телом змея.

Сцена из папируса с изображением Солнечного божества Ра, располагающегося на двух львах: Шу и Тефнут. Каирский музей (P. Cairo 133). Из. Piankoff A. Egyptian Religious Text and Representations: Mythological Papyri. Texts. Vol. 3. Ed. by Rambova N. N.Y., 1957. P. 22. Fig. 3. Сцена из папируса с изображением тел и голов существ из нижнего мира, окружённых змеем. Каирский музей (P. Cairo 166). Из. Piankoff A. Egyptian Religious Text and Representations: Mythological Papyri. Texts. Vol. 3. Ed. by Rambova N. N.Y., 1957. P. 174. Fig. 67.

Если обратиться ко времени античности, то там встретится уже немного другая трактовка этого символа. Неоднократно он упоминается у латинских авторов. Так римский грамматик IV в. н. э. Мавр Сервий Гонат, комментируя знаменитую «Энеиду» Вергилия, напишет о нём: «И это — лучший образ: до изобретения букв ещё у египтян год сообразно обозначался нарисованной змеёй, кусающей собственный хвост, так как она сама в себя возвращается». Этот образ также упоминается и в сочинении латинского ритора и энциклопедиста конца IV – начала V вв. н. э. Марциана Капеллы. В своём сочинении «О бракосочетании Филологии и Меркурия» он следующим образом описывает прибытие Сатурна на свадебный пир:

«Вошел их родитель, ступая медлительно и неспешно; глава его была обернута серым покрывалом; в правой руке он держал некоего огнедышащего дракона, пожиравшего конец своего собственного хвоста, своим именем этот дракон, как считалось, указывал число года».

Таким образом, можно сказать, что в эпоху античности символ пожирающего свой хвост змея приобретёт другую интерпретацию: он начнёт связываться с течением времени, его цикличностью и изменением времени года.

Увидеть «уробороса» можно и в трудах алхимиков поздней древности и средневековья. Одним из наиболее известных его изображений является рисунок в небольшом алхимическом труде «Создание золота» Клеопатры, алхимика из Александрии, обнаруженном в рукописи X в. в библиотеке Марчиана, крупнейшей библиотеке в Венеции, названной в честь евангелиста Марка. На изображении представлен чёрно-белый змей, обвивающий надпись на греческом:

Исследователи сходятся во мнении, что это изображение, а также отсылки к образу кусающего свой хвост змея в других трактатах алхимиков прошлого свидетельствуют о том, что символ «уробороса» связывался ими с единством вещей во вселенной и вечностью.

Изображение змея из «Создания золота» Клеопатры. Библиотека Марчиана (MS Marciana gr. Z. 299). Из Berthelot M. Collection des anciens alchimistes grecs. Paris, 1887. P. 132. Fig. 11.

Встретить похожий образ можно не только в трактатах и древних изображениях, но и в мифах самых разных народов. Так в мифологии Индии фигурирует тысячеголовый змей Шеша, царь-змей нагов. Закручивая своё огромное тело в кольца, он образовывает ложе, на котором покоится Вишну в промежутках между периодами сотворения мира или в течение так называемой «ночи Брахмы». По другой же версии, свернувшийся в кольцо Шеша служит опорой для восьми слонов, поддерживающих мир.

Другой пример уже из скандинавской мифологии можно найти в образе великого змея Ёрмунганда. В «Младшей Эдде» встречается следующее упоминание о нём: «Были у Локи и ещё дети. Ангрбодой звали одну великаншу из Страны Великанов. От неё родилось у Локи трое детей. Первый сын — Фенрир Волк, другой — Ёрмунганд, он же Мировой Змей, а дочь — Хель. Когда проведали боги, что вырастают эти трое детей в Стране Великанов, — а дознались боги у пророчицы, что ждать им от тех детей великих бед, и чаяли все великого зла от детей такой мерзкой матери и тем паче детей такого отца, — вот и послал богов Всеотец взять тех детей и привести к нему. И когда они пришли к нему, бросил он того Змея в глубокое море, всю землю окружающее, и так вырос Змей, что посреди моря лежа, всю землю опоясал и кусает себя за хвост».

Присутствие свернувшегося в кольцо змея в мифологии столь отдалённых территориально друг от друга народов может свидетельствовать о высокой популярности этого образа и его значимости в культуре народов Старого Света.

Подводя итог, можно сделать вывод, что кусающий свой хвост змей был не просто популярен у различных народов на протяжении многих веков, но и трансформировался с течением времени. Если изначально он носил защитные функции, то впоследствии преобразовался в более сложный и философский образ, ассоциирующийся с такими понятиями, как вечность, цикличность времени, единство вещей во вселенной и т. д. Любопытно, что сам принцип изображения на протяжении тысячелетий оставался неизменным. И именно золотая подвеска из могильника Ергени является одним из древнейших подобных изображений. Она доказывает нам, что этот образ был распространён уже 4,5 тыс. лет назад и своими корнями уходит глубоко в эпоху бронзового века, а вполне возможно, что и в ещё более глубокую древность.

1. http://nav.shm.ru/exhibits/453/
2. Berthelot M. Collection des anciens alchimistes grecs. Paris, 1887.
3. Klostermaier K.K. Hinduism: A Short History. Oxf., 2000.
4. Piankoff A. Egyptian Religious Text and Representations: Mythological Papyri. Texts. Vol. 3. by Rambova N. N.Y., 1957.
5. Reemes D. M. The Egyptian Ouroboros: An Iconological and Theological Study. Diss. Los Angeles, 2015.
6. Младшая Эдда. Изд. под. Смирницкая О.А., Стеблин-Каменский М.И. Л., 1970.

Автор — Дмитрий Меркин, экскурсовод 1-й категории Экскурсионно-методического отдела Исторического музея

Другими словами, хоть змеи иногда и пытаются съесть самих себя, вряд ли они делают это намеренно.

Поедание собственной плоти. Кто этим занимается?

Автор фото, Scott Camazine / Alamy

Этот китайский богомол (Tenodera aridifolia) занят самопоеданием? Нет, он просто приводит себя в порядок

Многие из нас порой грызут ногти, однако существуют животные, которые отгрызают намного более интимные и важные части своего тела. О них и рассказывает обозреватель BBC Earth.

Природа жестока. Так было и так будет всегда. Некоторые создания, для того чтобы добыть пищу, оставить потомство и даже просто поиграть, заставляют других испытывать ужасные страдания.

Многих животных можно назвать каннибалами, поскольку они поедают представителей своего вида ради выживания или доминирования.

Однако есть в природе кое-что похуже простого каннибализма. Некоторые животные при определенных обстоятельствах поедают собственную плоть. Это неестественное поведение известно как аутоканнибализм.

Мы спросили наших читателей, слышали ли они когда-нибудь о том, чтобы животные ели самих себя.

«Не думаю, что животное станет намеренно поедать собственную плоть, даже если оно будет голодать. Это противоречило бы инстинкту самосохранения, — говорит Селина Тик Конкин. — Тем не менее многие животные, попав в капкан, отгрызают себе ногу или хвост, чтобы выбраться из него».

Это правда — к сожалению, таких случаев зарегистрировано немало. Чтобы освободиться из ловушки, собаки, медведи и обезьяны удаляют застрявшую конечность, прогрызая собственные кожу, мышцы, суставы и кости.

В 2007 году в Национальном парке Тессо-Нило был сфотографирован несчастный тигр без передней лапы. По-видимому, он отгрыз ее, чтобы не попасться в руки охотников.

Тем не менее указанные случаи нельзя назвать аутоканнибализмом. Животные не поедали части своего тела, а просто освобождались от них.

Автор фото, Eric Baccega/naturepl.com

Этот гималайский медведь (Ursus thibetanus), вероятно, потерял лапу, попав в капкан

Подобные действия могут показаться жуткими, однако за ними стоит четкая логика. Все же лучше потерять конечность, чем жизнь.

Однако есть животные, которые поедают части своего тела по, казалось бы, менее разумным причинам.

Уильям Т. Террелл рассказал об одном из таких случаев на странице BBC Earth в «Фейсбуке»: «На одной из стадий своего жизненного цикла асцидии поедают собственный мозг».

Асцидии, также известные как туникаты, — это простейшие морские животные. Они начинают свою жизнь как свободно плавающие личинки, похожие на крошечных головастиков.

Каждая личинка прикрепляется к камню или другой поверхности и с этого момента уже больше никогда не двигается.

Подобно сухопутным гусеницам, асцидии проходят ряд метаморфоз и до неузнаваемости меняют свое обличие.

Взрослые особи похожи на маленькие бугорчатые мешки. Пищу они получают, фильтруя окружающую их воду.

Автор фото, Sinclair Stammers/naturepl.com

Личинка асцидии (Salpa maxima) и ее «хребет»

Различия в образе жизни на разных стадиях развития означают, что внутреннее строение у личинки и взрослой особи асцидии также различается.

«Строение личинки очень простое. Она имеет спинномозговую трубку, похожую на позвоночник более развитых животных», — говорит Джон Бишоп из Ассоциации морской биологии Великобритании.

«В передней части этой нервной трубки находится ганглий, или «мозговой пузырь», а также органы, отвечающие за восприятие света и гравитации и помогающие асцидии найти постоянное место обитания», — рассказывает он.

Когда асцидия становится взрослой особью, многое из перечисленного исчезает. «Как только асцидия прикрепляется к поверхности, ей больше не нужны органы чувств, нервная трубка и даже хвост, поэтому они рассасываются», — говорит Бишоп.

«Мозговой пузырь превращается в головной ганглий, который у взрослой особи отвечает только за питание», — добавляет он.

Поэтому поведение асцидий не столь жуткое, как может показаться на первый взгляд. Они не «поедают» и не «переваривают» свой простой мозг, а трансформируют его в другие, более полезные органы.

Автор фото, Jurgen Freund/naturepl.com

Взрослые особи золотой асцидии (Polycarpa aurata), потерявшие свой «хребет»

Впрочем, существуют и другие животные, известные употреблением в пищу частей своего тела — в частности, хвостов.

«Змеи, поедающие других змей (например, королевские и крысиные), принимают свой хвост за хвост другой змеи и съедают его, — пишет Джон Аллен Гордон-Левитт Герлах. — Греки называют это «уроборос» и считают символом вечного цикла жизни и смерти».

Еще один пользователь, чей комментарий был впоследствии удален со страницы в «Фейсбуке», рассказал, что его змея съела более половины собственного тела, в результате чего задохнулась.

Неужели некоторые змеи настолько глупы, что путают собственный хвост с обедом?

«Большинство змей ищут добычу при помощи органов, способных улавливать тепловое излучение, — говорит Салли Саут из Музея Южной Австралии в Аделаиде. — Однако некоторые из них прибегают к «каудальному приманиванию» (то есть быстро подергивают кончиком хвоста), чтобы привлечь жертву».

«Некоторые делают это просто потому, что возбуждены. У змей небольшой мозг, и они скорее реагируют на уже случившееся событие, а не предвидят его, поэтому когда движение хвоста привлекает их внимание, они могут подумать, что это добыча», — поясняет она.

Автор фото, Sandesh Kadur/naturepl.com

Этот самец королевской кобры (Ophiophagus hannah) поедает самку. Но станет ли змея есть собственный хвост?

У Джеймса Б. Мерфи из Смитсоновского музея естественной истории в Вашингтоне, округ Колумбия, также однажды «была королевская змея, которая сбрасывала кожу и начала поедать чешуйки, которые еще оставались на хвосте. Она заглатывала свой хвост до тех пор, пока я не вмешался».

У Мерфи есть одна догадка о том, почему змея так поступила. «На теле змеи остается запах ее жертв, и поэтому она могла подумать, что глотает добычу. Для удавов это особенно характерно», — говорит он.

Другими словами, хоть змеи иногда и пытаются съесть самих себя, вряд ли они делают это намеренно.

А как насчет животных, больше похожих на нас, а именно млекопитающих? Практикуют ли они аутоканнибализм?

«Животные довольно часто употребляют в пищу части своего тела по разным причинам. В частности, самки (кошек, например) съедают послед», — пишет Черити Янг в «Фейсбуке».

Подобное поведение распространено довольно широко. «Большинство млекопитающих, имеющих плаценту, в процессе родов съедают и ее, и амниотическую жидкость», — говорит Синтия У. Коул из медицинской школы Файнберга при Северо-Западном университете в Чикаго, штат Иллинойс.

«Существует несколько теорий относительно того, какие преимущества это дает животным, однако большинство из них не применимы ко всем видам», — добавляет она.

Марк Кристал из Университета штата Нью-Йорк в Буффало предположил, что плацентофагия (поедание плаценты) может служить своего рода обезболивающим средством для только что родившего животного.

— Госпожа Йеннифэр, — шепнула Цири. — Значит ли это…

В литературной Саге [ править | править код ]

Уроборос несколько раз упоминается в романе «Владычица Озера».

• Цири: «— Эта история, — заговорила она после недолгого молчания, плотнее кутаясь в плед, — все больше кажется мне историей без начала. И я вовсе не уверена в том, что она закончилась. Понимаешь, в ней жутко перемешались и переплелись прошлое с будущим. Некийэльф сказал мне, что она похожа на змея, который ухватился зубами за собственный хвост. Имя этого змея тебе полезно знать — Уроборос. А то, что он грызет собственный хвост, означает, что кольцо замкнулось. В каждом миге таится прошлое, настоящее и будущее. В каждом мгновении — вечность. Понимаешь?»
• Ауберон: «— Это, — сказал эльф, — древнейший змей Уроборос. Он символизирует бесконечность и сам является бесконечностью. Он — вечный уход и вечное возвращение. Он есть то, что не имеет ни начала, ни конца. Время — как древнейший Уроборос. Время — уходящие мгновения, песчинки, пересыпающиеся в песочных часах. Время — моменты и события, которыми мы так охотно пытаемся его измерять. Но древнейший Уроборос напоминает нам: в любом моменте, в любом мгновении, в любом событии содержатся прошлое, настоящее и будущее. В любом мгновении сокрыта вечность. Каждый уход это одновременно и возвращение, каждое прощание — встреча, каждое возвращение — расставание. Все одновременно суть и начало, и конец. И ты тоже, — сказал он, больше не глядя на нее, — суть одновременно начало и конец. А поскольку мы ведем речь о Предназначении, знай, что это как раз и есть твое Предназначение. Быть началом и концом. Понимаешь?»
• Нимуэ: «— У времени, — сказала Нимуэ, — нет ни начала, ни конца. Время — вроде змея Уробороса, схватившего зубами собственный хвост. В каждом мгновении скрывается вечность. А вечность складывается из мгновений, которые создают ее. В этом архипелаге плавать можно, хоть навигация чрезвычайно затруднена и очень легко заблудиться. Хорошо, чтоб был маяк, дающий свет. Хорошо иметь возможность услышать в тумане призыв… Как кончается интересующая нас легенда? Нам — тебе и мне — кажется, будто мы знаем как. Но змей Уроборос вцепился зубами в собственный хвост. То, как окончится легенда, решается сейчас. В этот миг. Окончание легенды будет зависеть от того, сможет ли — а если сможет, то когда, — затерявшийся в архипелаге мгновений моряк увидеть свет маяка. Услышать призыв.»
• Нимуэ: «— Сюда! — пронзительно крикнула Нимуэ. — Вот дорога, по которой ты должна идти! Цири, дочь Паветты! Войди в портал, ступай путем, ведущим на встречу с Предназначением! Да замкнется кольцо времен! Да погрузит змей Уроборос зубы свои в хвост свой! Прекрати блуждания! Спеши, спеши на помощь близким! Это верный путь, ведьмачка!»
• Йеннифэр: «— Круг замкнулся, — добавила она, глядя на кисти рук. — Змей Уроборос вонзил зубы в собственный хвост.»
• «Следуя за ее взглядом, женщины повернули головы к стене, к мозаике, на которой собранный из маленьких разноцветных плиточек змей Уроборос ухватил зубами свой собственный хвост.

— Это, — продолжала чародейка, впиваясь в Цири своими темными глазами, — Предназначение. В которое я, Филиппа Эйльхарт, не так давно начала верить. Которое я, Филиппа Эйльхарт, недавно начала понимать. Предназначение — не приговор Провидения, не свитки, написанные рукой демиурга, не фатализм. Предназначение — это надежда. Будучи исполнена надежды, веря, что все, чему суждено случиться, — случится, я отдаю свой голос. Отдаю его Цири, Дитя Предназначения. Дитя надежды.

Долго стояла тишина в погруженном в мягкую светотень колонном зале замка Монтекальво. Из-за окна долетел крик кружащего над озером орла-рыболова.

— Госпожа Йеннифэр, — шепнула Цири. — Значит ли это…

— Идем, доченька, — тихо ответила Йеннифэр. — Геральт ждет нас, а путь неблизкий.»

• «Цири подняла руку, и чародейки увидели кровь, стекающую по ее ладони, по линии жизни.

— Круг замкнулся, — прошептала девушка, закрывая глаза. — Меня ранила игла из Шаэрраведда, и змей Уроборос вонзил зубы в собственный хвост. Я еду, Геральт! Я еду к тебе! Я не оставлю тебя одного!»

В играх [ править | править код ]

Так же, Уроборос упоминается в игре «Ведьмак», в дополнении «Побочные эффекты», в задании «Экспонаты», где для аристократа Эвердена из Ринды необходимо найти предмет «Амулет Уробороса».

В игре «Ведьмак 3: Дикая Охота» Йеннифэр крадёт из лаборатории Мышовура Маску Уробороса.

В египетской традиции сам уроборос, то есть именно змея или дракон, свернувшиеся кольцом и кусающие себя за хвост — это символ бесконечности. Всего, что не имеет начала и конца, но, тем ни менее, существует. Он символизировал вечную жизнь, переход в другое состояние после смерти, а не полное исчезновение, так как существующее не может исчезнуть в никуда — система замкнута, как замкнут на себе древний змей, пытающийся поглотить сам себя. Это основное значение символа, в частности и татуировки, и по сей день. Так сложилось потому, что именно в египетской культурной традиции место уробороса, для историков и культурологов нашего времени, очевиднее всего.

Популярность символа уроборос сегодня

Двадцатый век вернул интерес к этому символу, спустя многие годы спустя (было еще и тайное теософское общество, но это очень узкая группа людей). Карл Густав Юнг, величайший психолог 20 века, разработал концепцию архетипов, то есть общих для всех народов мира знаков и символов, живущих в подсознании людей. Уроборос он особенно выделял, поскольку, не смотря на значения, связанные культурными различиями, все народы во все времена выделяли уроборос как символ вечности, цикла жизни, сочетания несочетаемого.

Практически любой человек, даже не разбирающийся в символике, увидев изображение уробороса скажет, что ассоциируется оно у него именно с вечностью. Поэтому, не смотря на внешнюю необычность и неоднозначность, татуировка такая весьма популярна. Она отражает самые важные философские вопросы, которыми задается человечество с древнейших времен.