Какие птицы Крыма наиболее часто встречаются в природе

Птицы, отнесенные к виду хищников, обладают мощным клювом, сильными когтистыми лапами и клювом. Они с легкостью могут поймать жертву свысока.

Какие птицы Крыма наиболее часто встречаются в природе

Птицы полуострова относятся к 19 отрядам, численность которых достигает порядка трех сотен видов. По образу жизни птиц можно поделить на тех, которые гнездятся и не гнездящихся.

К первому числу относятся зимующие, пролетные и случайно залетные. Большую часть составляют гнездящиеся птицы. Это около 60% от всех пернатых представителей. За много лет пребывания на полуострове они приспособились к условиям климата, живности, размножаются и ведут полноценный образ жизни.

Случайно залетные птицы составляют небольшое количество, потому что это сезонные представители пернатых.

Их пребывание в Крыму также важно, так как они уничтожают вредителей и в некоем роде служат объектом охоты. Всего 10% это зимующие птицы, к ним относятся представители 17 видов.

Сохранение и преумножение фауны уникального географического места с разными климатическими зонами важно для общего природного баланса, взаимоотношений человека и животного мира.

Общая характеристика птиц, обитающих в Крыму

Птицы полуострова относятся к 19 отрядам, численность которых достигает порядка трех сотен видов. По образу жизни птиц можно поделить на тех, которые гнездятся и не гнездящихся.

К первому числу относятся зимующие, пролетные и случайно залетные. Большую часть составляют гнездящиеся птицы. Это около 60% от всех пернатых представителей. За много лет пребывания на полуострове они приспособились к условиям климата, живности, размножаются и ведут полноценный образ жизни.

Случайно залетные птицы составляют небольшое количество, потому что это сезонные представители пернатых.

Их пребывание в Крыму также важно, так как они уничтожают вредителей и в некоем роде служат объектом охоты. Всего 10% это зимующие птицы, к ним относятся представители 17 видов.

Их пребывание в Крыму также важно, так как они уничтожают вредителей и в некоем роде служат объектом охоты. Всего 10% это зимующие птицы, к ним относятся представители 17 видов.

Небольшой список птиц Крыма

• орел;
• черный гриф;
• чайка;
• белоголовый сип;
• балабан;
• скопа;
• могильник;
• орлан-белохвост;
• беркут;
• стревятник;
• степной орел;
• филин;
• лебедь;
• пестрый дятел;
• синица;
• зорянка;
• пищуха;
• королек;
• куропатка;
• дрофа;
• перепелка;
• кулик;
• жаворонок и пр.

Названия птиц, гнездящихся на территории Крыма, довольно разнообразно. Здесь можно увидеть короля местных степей – орла , редкого и таинственного черного грифа . Также всем полюбившуюся чайку , которая изучает морские глубины. Безусловно, каждая птица особенная и ведет свой уникальный образ жизни, значительно отличающийся от остальных. Все же их объединяет одно – полуостров.

Среди птиц, населяющих территорию полуострова, около 100 видов редкие. К ним относятся все крупные хищники, численность которых не велика. Это: белоголовый сип, балабан, скопа, могильник, орлан-белохвост, беркут, стервятник, степной орел . А также знатный ночной хищник – филин .

К примеру, белоголовый сип . Это представитель вида ястребиных, довольно крупная птица, размах крыльев которой достигает 120 сантиметров. Благодаря острому зрению и тонкому обонянию сип чувствует жертву издали.

Самка сипа откладывает одно яйцо ранней весной. Гнездятся представители этого вида высоко на скалах. Белоголовый сип является санитаром территории, как и гриф. Преобладает на территории Крымского заповедника. Все представители хищников обитают на скалистых горах.

Болотная камышовка (Acrocephalus palustris) — обитатель пойменных биотопов. Внешне очень похожа на садовую и тростниковую камышовок, немного отличается своей песней.
Часто можно заметить как эти птицы ловко перемещаются по стеблям травянистых растений, прячась от человеческого взгляда.

Погребение мальчика-охотника из могильника пьяноборской культуры эпохи железа

В 2016 г. в ходе раскопок на Старокиргизовском могильнике пьяноборской культуры (Илишевский район Республики Башкортостана) было обнаружено погребение ребенка 7-8 лет. Вместе с умершим были обнаружены украшения из бронзы и кости, боевой нож, костяные и железные наконечники стрел, а также набор вырезанных челюстей мелких хищников. Комплекс находок трактуется авторами статьи как охотничьи трофеи захороненного мальчика, датируемое второй половиной I в. до н.э. – I в. н.э.

Погребение мальчика-охотника из Старокиргизовского могильника. Фото: Археологическая лаборатория ИИГУ БашГУ (студенческая археологическая практика 2016 года)

Ареал распространения пьяноборских памятников занимает в основном территорию Средней Камы, Нижней и Средней Белой в пределах современных территорий северо-запада Башкортостана, северо-востока Татарстана и юга Удмуртии. Сегодня известно около 200 памятников пьяноборской культуры – городищ, селищ, могильников и кладов.

Рис. 1. Старокиргизовский грунтовый могильник пьяноборской культуры на карте-схеме ареалов распространения памятников кочевников-сарматов (1) и оседлого населения пьяноборской (2) и кара-абызской (3) культур

На сегодняшний день исследовано более 2,5 тысяч пьяноборских погребений. Причем количество детских захоронений крайне мало (особенно детей до 4-5 лет), хотя детская смертность была очень высокой. Малое количество детских захоронений также отмечается на памятниках раннего железа и на сопредельных территориях. Возможно, что существовал иной обряд захоронения детей, отличный от взрослых. Так, например, Б.Б. Агеев в монографии, посвященной пьяноборской культуре приводит сообщение о захоронениях грудных детей у обских угров в колыбельках на дереве (по этнографическим данным). Можно допустить, что аналогичный или близкий этому обряд захоронения детей существовал и у пьяноборцев. В целом же, известные детские захоронения устраивались в соответствии с общей погребальной традицией. Отличительной чертой является сравнительно скудный погребальный инвентарь, что скорее всего обуславливалось определенным положением ребенка в обществе.

В этом контексте значительный интерес вызывает погребение №53 из Старокиргизовского могильника – захоронение ребенка с ярким вещевым погребальным комплексом. Многочисленный и отчасти уникальный инвентарь погребения резко диссонирует со среднестатистическими малоинвентарными детскими захоронениями пьяноборской культуры.

Могильная яма вытянутой подпрямоугольной формы и закругленными углами. Погребение ориентировано по линии ССЗ-ЮЮВ. Длина могильной ямы – 200 см; ширина – 70 см; максимальная зафиксированная глубина могилы от уровня обнаружения – 19 см. Костяк в целом сохранил анатомический порядок. Погребенный ребенок 7-8 лет лежал вытянуто на спине с вытянутыми вдоль тела руками. Череп располагался на основании затылочной кости и был слегка завален на левый бок.

С левой стороны от черепа выявлен костяной наконечник стрелы ромбического сечения (рис. 2:1; 6:2). В области шеи были найдены две бусины из стекла с металлической прокладкой (рис. 2:22, 23; 6: 6) и одна стеклянная бусина синего цвета (рис. 2:19; 6:7). У левого плеча был найден мелкий фрагмент кальцинированной кости животного (рис. 2:2). В области пояса располагалась поясная костяная застежка с неподвижным крючком и двумя сквозными пропилами для продевания ремня (рис. 2:3; 5:9). В районе запястья и кисти левой руки располагались три бронзовых эллипсовидных пронизи (рис. 2:8; 6:8). Такая же пронизь найдена между бедренных костей, рядом с ней находился костяной наконечник стрелы треугольного сечения (рис. 2:7; 6:4). Еще один костяной наконечник ромбического сечения (рис. 2:13; 6:3) находился в районе колена правой ноги.

С внешней стороны правой бедренной кости лежал железный боевой нож длиной около 30 см плохой сохранности (рис. 2:14; 5:7). от деревянных ножен осталась труха. В районе рукояти, у бедра, располагалась костяная застежка трапециевидной формы с прорезью в широкой части и двумя отверстиями овальной формы – в узкой (рис. 2:4; 5:5). Судя по расположению, застежка служила креплением ножен к поясу. На застежке лежали четыре когтевые фаланги взрослого барсука (рис. 2:5; 5:6). Рядом, с внутренней стороны правой бедренной кости, был выявлен каменный оселок с отверстием (рис. 2:6; 5:8). Справа от костяной застежки и рукояти ножа лежали два фрагмента первых фаланг человека, локтевая и плечевая кости мелкого грызуна, нижний резец взрослой особи лисицы (рис. 2:9).

Рис. 2. Старокиргизовский могильник. Погребение № 53. А – план погребения. Б – фото погребения с юга. В – фрагмент погребения. 1 – костяной наконечник стрелы; 2 – фрагмент кальцинированной кости; 3 – костяная пряжка; 4 – костяная застежка; 5 – когтевые фаланги барсука на № 4; 6 – оселок; 7 – костяной наконечник стрелы; 8 – бронзовая пронизь; 9 – резец лисицы; 10 – резец кабана; 11 – клык кабана; 12 – челюсти барсука, лисицы и выдры; 13 – костяной наконечник стрелы; 14 – фрагменты железного ножа; 15 – браслет–крепление ножа (костяные пластины, бронзовые пронизи); 16 – бронзовая застежка браслета; 17 – бронзовые обувные застежки; 18 – наконечники стрел (6 железных, 18 костяных); 19 – стеклянная бусина синего цвета; 20 – клык жеребца; 21 – фрагмент челюсти барсука с клыком; 22, 23 – бусина из стекла с металлической прокладкой.

С внутренней и внешней стороны правого бедра располагался комплекс находок костей животных.

С внутренней стороны правой бедренной кости располагался комплекс, состоящий из вырезанных верхних и нижних челюстей хищных животных: как минимум двух особей барсука, двух особей лисицы и одной выдры (рис. 2:12). Сверху вниз (от паха до колена) эти находки располагались следующим образом:

– резцовая часть и передние части зубных рядов верхней челюсти взрослой особи барсука со следами порезов острым лезвием (рис. 3:12-1);

– клык взрослого жеребца из левой верхней челюсти со следами обработки (рис. 2:20; 3:20);

– фрагменты правой и левой нижних челюстей взрослой особи лисицы (рис. 3:12-2; 12-3);

– фрагменты правой и левой нижних челюстей взрослой особи барсука со следами порезов (рис. 3:12-4);

– резцовая часть и передние части зубных рядов верхней челюсти взрослой особи лисицы (рис. 3:12-5);

– фрагменты правой и левой нижних челюстей взрослой особи барсука со следами порезов (рис. 3:12-6).

Рис. 3. Старокиргизовский могильник. Фрагмент погребения № 53 с комплексом находок костей животных. 4 – костяная застежка; 5 – когтевые фаланги барсука на № 4; 6 – оселок; 7 – костяной наконечник стрелы; 10 – резец кабана; 11 – клык кабана; 12-1 – фрагменты верхней челюсти барсука; 12-2 – фрагменты нижних челюстей лисицы; 12-3 – фрагменты нижних челюстей лисицы; 12-4 – фрагменты нижних челюстей барсука; 12-5 – фрагменты верхней челюсти лисицы; 12-6 – фрагменты нижних челюстей барсука, 12-6 – фрагменты нижней челюсти выдры; 14 – фрагменты железного ножа; 21 – фрагмент челюсти барсука с клыком

В нижней части бедренных костей погребенного, между колен находился фрагмент зубного ряда правой нижней челюсти выдры (рис. 3:12-7).

С внешней стороны погребенного между боевым ножом и верхней частью бедренной кости сверху вниз располагались постоянный премоляр взрослой особи кабана из правой нижней челюсти (рис. 2:10; 3:10), фрагмент клыка взрослого кабана из правой верхней челюсти (рис. 2:11; 3:11), фрагмент челюсти барсука с клыком (рис. 2:21; 3:21).

Рис.4. Старокиргизовский могильник. Комплекс находок костей животных их погребения № 53. 1 – клык жеребца; 2 – нижняя челюсть лисицы; 3 – нижняя челюсть лисицы; 4 – верхняя челюсть барсука; 5 – верхняя челюсть барсука; 6 – нижняя челюсть барсука; 7 – нижняя челюсть барсука; 8 – нижняя челюсть выдры; 9 – клык кабана; 10 – премоляр кабана

В районе острия боевого ножа, у правой голени, было расчищено крепление окончания ножен к ноге в виде наборного «браслета» (рис. 2:15-16), состоявшего из бронзовой застежки с неподвижным крючком удлиненно-трапециевидной формы (рис. 5:4), фигурных костяных пластин с центральным сквозным отверстием для кожаного ремешка (7 экз.) и разделительных бронзовых пронизей между ними (7 экз.) (рис. 5:3). Концевая часть крепления была украшена пятью костяными поделками с отверстием в центральной части, имитирующих клыки животных (рис. 5:2). Под ножнами ножа была выявлена круглая бронзовая бляшка с отверстием в центре и с двумя ушками на тыльной стороне для продевания ремешка (рис. 5:1). Данная бляшка, по всей видимости, была включена в систему украшений крепления концевой части боевого ножа к ноге.

Рис. 5. Старокиргизовский могильник. Инвентарь погребения № 53. 1 – бронзовая бляшка; 2 – костяные имитации клыков; 3 – костяные пластины с разделительными бронзовыми пронизями; 4 – бронзовая застежка; 5 – костяная застежка; 6 – когтевые фаланги барсука; 7 – железный боевой нож; 8 – каменный оселок; 9 – костяная застежка

Между ног, в районе левой стопы, было выявлено скопление костяных втульчатых (18 экз., два из которых очень плохой сохранности) и железных трехлопастных черешковых наконечников стрел (6 экз.) (рис. 2:18; 6:1), находившихся, по всей видимости, в колчане. У окончания голеней были зафиксированы две бронзовые круглые обувные застежки с неподвижным крючком и противолежащим шпеньком (рис. 2:17; 6:5).

Для мальчика 7-8 лет наличие обувных застежек, также, как и колчана стрел, не является каким-то уникальным явлением. Конечно, немного удивительно присутствие в колчане железных наконечников. Даже в планиграфически ближайших мужских захоронениях на могильнике содержались преимущественно наконечники стрел из кости.

Чрезвычайно интересен боевой нож с его системой крепления к поясу и к ноге. Заранее оговоримся, что такой длинный боевой нож не мог быть использован мальчиком при ношении в жизни. Известно, что ножны подобных боевых ножей, как и кинжалов, крепились у рукояти на ремне пояса, а другой конец ножен закреплялся ремешком на бедре чуть выше колена. В данном случае наборное крепление на ремешке располагалось на средней части голени. Если бы оно было таким образом закреплено при жизни мальчика, то ему было бы очень сложно передвигаться, поскольку нож ограничивал бы сгиб колена. Это наблюдение в совокупности с характером размещения элементов наборного крепления позволило нам сделать вывод о том, что данный вид оружия был положен в качестве дара от взрослого мужчины (отца, дяди, брата). В этой связи интересны три костяных наконечника стрел, которые были найдены в погребении у правого колена ребенка, между бедренными костями и у головы. Поскольку скопление наконечников стрел, рассматриваемое нами как колчан, находилось в непотревоженном состоянии, можно предположить, что эти три стрелы были положены при соблюдении некоего ритуала. Вполне допускаем, что эти стрелы были брошены в качестве дара от родственников или друзей.

Следует отметить, что аналогичных наборному креплению конца ножен боевого ножа из погребения №53 в материалах пьяноборской культуры еще не встречалось. Тем более интересна такая находка в захоронении ребенка. Застежка наборного «браслета» выполнена в характерной для пьяноборья стилистике – с неподвижным крючком для накидывания ременной петли, скобкой на внутренней части застежки для крепления ремня, с окантовкой «веревочкой» и четырьмя выпуклинами-полугорошинами.

Подпрямоугольные костяные пластины с полукруглыми вырезами по бокам с обоих концов украшены 3-4 вертикальными надрезами. Такое оформление пластин напоминает стилистику изображения пьяноборскими и кара-абызскими мастерами лап хищных животных (волк, росомаха, медведь). При таком ракурсе мы можем видеть противолежащие лапы крупных хищных животных. Эти фигурные костяные пластины были разделены бронзовыми эллипсовидными пронизями, – частое украшение кожаных ремешков в материальной культуре пьяноборья. Концевая часть крепления ножен украшена пятью костяными поделками с отверстием в центральной части, имитирующими, на наш взгляд, крайние резцы верхней челюсти (I3 по зубной формуле) медведя. В двух мужских захоронениях Кипчаковского могильника зафиксированы поясные накладки из коренных зубов медведя, в одном из которых они сочетались с резцами медведя с горизонтальным отверстием посередине. Имитация зубов медведя в системе пьяноборских украшений ранее не встречалась.

Фото: Археологическая лаборатория ИИГУ БашГУ (студенческая археологическая практика 2016 года)

Крепление ножен боевого ножа к поясу интересно не столько костяной застежкой, сколько четырьмя когтевыми фалангами из передних конечностей взрослой особи барсука. Очевидно, пояс или крепление ножен к поясу было украшено шкуркой от лапки барсука с когтями.

Особое место среди вещевого погребального комплекса занимают находки верхних и нижних челюстей хищных животных – лисиц, барсуков и выдры. Следует отметить их четкое горизонтальное расположение с внутренней части правой ноги захороненного ребенка. Челюсти мелких хищных животных, входящих в единый комплекс, рассматриваются нами как личные «охотничьи трофеи» мальчика.

Большое количество находок костей и зубов диких животных в пьяноборских погребальных комплексах культуры свидетельствует о значительной роли охоты в жизнедеятельности населения, оставившего памятники этой археологической культуры. В данном контексте мы можем предположить о раннем этапе социализации ребенка, который уже в столь юные годы прошел азы охотничьего промысла.

Четких хронологических реперов, позволяющих с уверенностью датировать рассматриваемый погребальный комплекс, нет. Застежки с неподвижным крючком (в нашем случае – бронзовые кольцевые обувные, костяная поясная и застежка нижнего крепления ножен) в большей степени представлены в раннепьяноборских комплексах II в. до н. э. – I в. н. э. Наличие же железных наконечников стрел в захоронении ребенка позволяет сузить нижнюю дату до второй половины I в. до н. э., – времени смены использования бронзовых наконечников стрел железными.

Исходя из этого, время совершения детского захоронения можно отнести к рубежу эр: вторая половина I в. до н. э. – I в. н. э. Этому не противоречат и планиграфические наблюдения, на основе которых погребение № 53 располагается среди могил, хронологическая позиция которых определяется I в. до н. э. – I в. н. э.

Погребальный комплекс захоронения мальчика со всей очевидностью показывает не только социальную дифференциацию детских погребений и той части взрослых, которые это погребение совершают, но и формирование гендерной социальной роли у детей в скотоводческо-охотничьем обществе.

Источник: Зубов С.Э., Лифанов Н.А., Рослякова Н.В., Саттаров Р.Р. Погребение мальчика-охотника из Старокиргизовского могильника пьяноборской культуры // Поволжская археология №1 (35) 2021. С. 65-77.