Серповидная лимонная акула — Sicklefin lemon shark

На основании данных микросателлитной ДНК предполагается, что серповидная лимонная акула отделилась от своего родственного вида N. brevirostris 10–14 миллионов лет назад, когда закрытие моря Тетис отделило лимонных акул в Индийском океане от акул в Атлантике . Предком лимонной акулы мог быть N. eurybathrodon , окаменелые зубы которого встречаются как в Соединенных Штатах, так и в Пакистане . Морфологический и молекулярно-филогенетический анализ позволяет предположить, что Негаприон сгруппирован с белоперой рифовой акулой ( Triaenodon ) и слитоглазой акулой ( Loxodon ), занимая промежуточное положение на эволюционном древе кархаринид между основными родами ( Galeocerdo , Rhizoprionodon и Scoliodon ) и наиболее производные ( Carcharhinus и Sphyrna ).

Серповидная лимонная акула — Sicklefin lemon shark

Aprionodon acutidens queenslandicus Уитли, 1939
Carcharias acutidens Rüppell, 1837
Carcharias forskalii * Klunzinger 1871
Carcharias munzingeri Kossmann & Räuber 1877
Eulamia odontaspis Fowler, 1908
Hemigaleops fosteri Schultz & Welander, 1953
Mystidens innominatus Уитли, 1944
острозубые акулы queenslandicus Уитли, 1939
Odontaspis madagascariensis Fourmanoir, 1961 г.

Мадагаскарская острозубая акула ( острозубые акулы acutidens ) или Sharptooth лимона акула , является вид из реквием акулы , принадлежащие к семейным Carcharhinidae, широко распространены в тропических водах Индо-Тихого океана . Он тесно связан с более известной лимонной акулой ( N. brevirostris ) из Америки ; эти два вида почти идентичны по внешнему виду, оба представляют собой толстые акулы с широкими головами, двумя спинными плавниками почти одинакового размера и простой желтой окраской. Как следует из общего названия , серповидная лимонная акула отличается от своего американского аналога наличием более серповидных (серповидных) плавников. Этот крупный вид вырастает до 3,8 м (12 футов) в длину. Обычно он обитает в воде глубиной менее 92 м (302 фута) в самых разных средах обитания , от устьев мангровых зарослей до коралловых рифов .

Медлительный хищник, питающийся в основном костистыми рыбами , серповидная лимонная акула редко путешествует на большие расстояния, и в определенных местах можно встретить многих особей круглый год. Как и другие члены этого семейства, этот вид живородящий , самки рожают не более 13 детенышей каждые два года после периода беременности в 10–11 месяцев. Хотя они потенциально опасны для людей и, как известно, энергично реагируют на любую провокацию, при нормальных обстоятельствах серповидные лимонные акулы осторожны и имеют тенденцию отступать, если к ним приблизиться. МСОП оценил этот вид как уязвимый ; его низкая репродуктивная продуктивность и скорость передвижения ограничивают возможность восстановления истощенных запасов. У берегов Индии и Юго-Восточной Азии этот вид сильно истощен или истреблен из- за нерегулируемой добычи мяса, плавников и печеночного жира .

Поведение и степень активности — Питается рыбами, головоногими, скатами. Молодые особи живут в стаях, взрослые в парах или по одиночке. Самки производят на свет от 15 до 30 акулят, размером 40-60см.

Мадагаскарская острозубая акула

Неторопливая, в меру агрессивная представительница семейства серых акул обитает в тропической части Индийского и Тихого океанов: от южноафриканского побережья до севера Австралии. Эта крупная, 3,5 м длиной, акула выбирает для жизни тёмные, спокойные места, такие как заливы или лагуны. Максимальная глубина, на которую погружаются мадагаскарские акулы составляет 92 м. При встрече с человеком взрослые особи в большинстве случаев предпочтут ретироваться, молодняк же может проявить любопытство и подплыть поближе. Известны случаи беспричинных нападений на людей, но чаще всего атаки являлись ответом на провокацию, когда человек пытался потрогать акулу или собирался вонзить в неё гарпун.

Острозубая песчаная акула [1] (лат.  Odontaspis ferox )— вид хрящевых рыб рода песчаных акул одноимённого семейства отряда ламнообразных. Встречается во многих тропических и тёплых умеренных водах. Обычно держится на глубине, хотя иногда заплывает на мелководье. Часто возвращается в одни и те места. Этот редкий вид часто путают с гораздо более распространённой обыкновенной песчаной акулой.

Ареал и среда обитания [ править | править код ]

Острозубые песчаные акулы обитают практически во всех тропических морях и тёплых умеренных водах. В Западной Атлантике они встречаются у берегов Мексики ( банка Кампаче ru _en ), США (Северная Каролина) и Бразилии. В Восточной Атлантике они обитают в Бискайском заливе, у берегов Мадейры, Марокко, Западной Сахары, в Средиземном море. В Индийском океане их можно встретить от ЮАР (Квазулу-Наталь) до Мадагаскара, а также у Мальдивских островов, Шри Ланки, Суматры и у северного побережья Австралии. В восточной части Тихого океана этих акул наблюдают в водах Японии, Австралии (Новый Южный Уэльс), Новой Зеландии и у островной дуги Кермадек. В центральной части Тихого океана они обитают у берегов Гавайев, а в западной — США (юг Калифорнии), Мексики (Мексиканский залив и Нижняя Калифорния) и Колумбии (остров Мальпело) [8] .

Обычно острозубые песчаные акулы встречаются на глубине до 880 м. Обычно они держатся у дна, по которому разбросаны каменные валуны, на континентальном шельфе или в верхней части материкового склона. Этих акул иногда встречают неподалёку от обрыва на скалистых или коралловых рифах, а также вокруг подводных гор и хребтов. В Средиземном море острозубых песчаных акул наблюдают на глубине до 250 м, включая глубины, доступные для дайверов [3] . Предпочитаемый диапазон температур составляет от 6 до 20 °C. В жарком климате они держатся под термоклином, где вода прохладнее [3] .

У плоскоголовых семижаберных акул мощное веретенообразное тело и широкая голова. Имеются 7 пар длинных жаберных щелей. Глаза небольшие. Широкий рот закруглён в виде арки. Нижние зубы широкие, имеют форму гребёнки, верхние оканчиваются центральным остриём, каудальный край покрыт зазубринами. Небольшой спинной плавник сдвинут к хвосту. Шип у основания отсутствует. Анальный плавник меньше спинного. Грудные плавники крупные, каудальный край слегка вогнут. У края верхней лопасти хвостового плавника имеется вентральная выемка. Верхняя лопасть хвостового плавника очень длинная, нижняя лопасть довольно хорошо развита. Хвостовой стебель короткий и толстый. От похожих пепельных семижаберных акул плоскоголовые семижаберные акулы отличаются наличием чёрных отметин на теле, меньшим размером глаз и меньшей длиной[7][8]. Максимальная зарегистрированная длина — 3 м, а вес — 107 кг. Окрас от серебристо-серого до коричневого цвета, брюхо беловатое. По телу разбросаны многочисленные тёмные и белые пятнышки[8].

Отрывок, характеризующий Плоскоголовая семижаберная акула

Марья Дмитриевна только пожала плечами. – Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка! Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его. Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением. – Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам… Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку. – Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала. – Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать. Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру. – Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул. Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера. – Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно… «Что знать?» спросил взгляд Наташи. – Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека? – Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала. И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят. – Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер. Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос. – Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился. – Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам. – Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей. – Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением. – Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей. Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты. Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани. – Теперь куда прикажете? – спросил кучер. «Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него. – Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди. Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала
, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе. С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления. Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п. Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d’Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было. Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.